Андрей Курбский, князь, (1528 -1583), активный участник взятия Казани

Видев же царь Казанский, яко уже изнемогло было зело войско християнское, ноипаче тое, яже близу стен меских, пришанцовався, лежало, ово от частых вытечок и наезжания их с лесов, ово от скудости пищи — бе зело уже драго куповано всякие брашна; войску, за неиспокоем, яко рехом, не дано и сухаго хлеба наястися, а ктому мало не все нощи пребывах без сна, храняще дел паче же живота и чести своей,— егда же, яко рех, уразумел сие яко царь их, так и вне града бусурманские воеводове утружения войска нашего, тогда тем сильнее и частеише отовнее наезжали и из града исходили. Царь же наш со всеми сигклиты и стратилаты вниде в совет о сем, и совет в конец добр, благодати ради Божий, произведе: разделити повелел войско все на двое; аки половину его под градом при делях оставя, частиж не малио здравия своего стрещи повелел, при шатрех своих; а 30 000 конников, устроя и розделив на полки по чину рыцерскому, и поставя над кождом полком по 2, негде и по 3 стратилатов, храбрых, в богатырских вещах свидетельствованных; тако же и пеших, аки пятьнадесять тысящеи, изведе стрельцов и казаков, и тако ж разделиша на гуфы по устроениям стратилатьским, поставя надо всеми ими гетмана великого, княжа Суздальского Александра, нареченнаго Горбатого, мужа зело разумнаго и статечнаго и в военных вещах свидетельствованного. И повелел ждати, закрыв все войско христианское за горами; егда же изыдут бусурманы с лесов, по обычаю своему, тогда повеленно сразитися с ними.

Во утрие же, аки на третий године дня, изыдоша на великое поле, глаголемое Арское, от лесов полки бусурманские, и первие удариша на родмистров, яже на стражех в полцех стояще, коим было заповедано уступити им, уклоняющеся, яже до шанцов; они же уповающе, аки боящеся Христиане побегоша, гнаша за нами. Егда же втиснуша их уже в обоз, тогда начаша под шанцами круги водити и герцовати, стреляюще из луков, по подобию частости дождя; овы же, во устроению мнозем, по малу полки грядуще, конные и пешие, аки уже християн пожрети хотяще. Тогда убо, тогда, глаголю, изыдоша абие гетман с войском християнским, тако же во устроению мнозем, и приближишася со тщанием ко сражению. Видевше же бусурманы, и рады бы назад к лесу, но не возмогоша, уже бо далеко отъехали от него на поле; но обаче, хотяще и нехотяще, дали битву и крепце сразишася со первыми полки. Егда же надспел великий полк, в немже сам бяше гетман, такоже и пешие полки приближашася, обходяще их, ноипаче от лесу, тогда абие в бегство обратишася все полки их; християнское же воинство гониша за ними, биюще их, и яко на пол-2 мили трупия бусурманского множество лежаше, и к тому аки тысячю живых поимаша. Тогда, за Божиею помощию, таковую пресветлую победу Христиане над бусурманы одержаша.

Егда ж приведоша живых вязнеи оных ко царю нашему, тогда повелел, пред шанцы выведши, привязати их х колыо, да во граде сущих своих молят и напоминают, да подадут Казанское место цареви християнскому, тако же и наши ездяше, напоминали их, обещевающе им живот и свободу, яко тем вязнем, так и сущим во граде, от царя нашего. Они же, сих словес выслухав тихо, абие начаша стреляти с стен града, не так по наших, яко по своих, глаголюще: «Лутче, рече, увидим вас мертвых от рук наших бусурманских, нежели бы посекли вас кгауры необрезанные!». И иные словеса отрыгающе хульные, с яростию многою, яко и всем нам дивитися зряще.