Андрей Курбский, князь, (1528 -1583), активный участник взятия Казани

Мы же, отпустя их мало что от броду, бо еще самому концу остатному из реки не явившуся, тогда удариша на них, хотяще их прервати и устроеные полки их разсторгнути. Молюся, да не возмнит мя хто безумна, сам себя хваляща! Правду воистинну глаголю, и дарованна духа храбрости, от Бога данна ми, не таю; к тому и коня зело быстра и добра имех. И всех первие вразихся во весь полк он бусурманскии, и памятаю то, иже, секущеся, 3 разы в них конь мои оперся; и в четвертый раз зело ранен повалился в средине их со мною, и уже от великих ран не памятуя вяще. Очхнувжеся уже потом, аки по мале године, видех, аки над мертвецом, плачющим и рыдающим, двема слугом моим надо мною стоящим, и другим двема воином царским. Аз же видех себя обнаженна лежаща, многими ранами учащенна, а живот цел, понеже на мне зброика была праотеческая, зело крепка; паче же благодать Христа моего так благоволила, иже ангелом своим заповедал сохранити мя недостоинаго во всех путех. Последи же, потом уже, уведах, иже те все благородные, ихже уже собралося было аки со 300, яже обещались и устремились были со мною вкупе и на них ударити, да погладили возле полка их, не сразився с ними,— подобно для того, иже предних их некоторых зело поранили, близу собя припустя их, или негли убояшеся толщи ради полку,— возвратився паки, ззади оного оусурманского полку сещи начата, наезжаючи и топчючи их. Чело же их иде невозбранно, Через широкий луг, к великому блату, идеже конем не возможно; а тамо уже, за блатом, великий лес.

Потом, глаголют, приспел он, мои брат предреченный, иже первие на стену градскую взыде: аки бы среди оного лугу еще застал их, и в самое чело их зело быстро, всеми уздами распустя коня, вразився в них, так мужественно, так храбро, иже вере неподобно, яко всем свидетельствовати: аки 2 крот проехал посреди их, секуще их и обращающе конем посреде их Егда же в 3 раз вразился в них, поможе ему некоторый благородный воин, помогающе ему, вкупе оьюще бусурманов, всем же со града зрящим и дивящимся; которые же не ведяще о Цареве отданию, мняще царя Казанского между их ездяща. И так его уранили, иже по 5 стрел в ногах ему было, кроме иных вран; но живот сохранен был Божиею благодатию, понеже збрую на собе зело крепку имел. И такого был мужественнаго сердца, егда уже тот конь под ним ураниша так, иже с места не може двигнутися, другаго коня обрел, просто водяща у единаго дворянина царева брата, и испрося его, и забывши, паче же нерадящии так о прелютых своих ранах, угонив паки полк бусурманскии, секуще их со другими воины, аж до самого блата. И воистинну имел таковаго брата храбра, и мужественна, и добронравна, и к тому зело разумна, иже во всем войску християнском не обреташеся храбрейший и лутши, паче его; аще бы обрелся хто, Господи Боже, да таков же бы был! Паче же мне зело был превозлюблен, и воистинну мел бы за него душу свою положити и животом своим здравие его откупити, понеже умре потом, на другое лето, подобно от тех лютых ран.

Сие конец краткого писания о Казанского великого града бусурманского взятию...».