Владимир Агафонов. "Казань"

Это город студенческих общежитий, оврагов и серых заборов,
с которых никакой дождь не смоет пыль, ибо она
рождается из этих заборов, и сколько ни крась их,
                                                                      континентальный климат и сам сатана
слущивает краску кусками и перетирает в пыль ее — но все же вид из окна, отмываемого дважды в год, мне по-настоящему дорог.

Это город смуглых девушек со стройными, но пыльными,
как тротуары, ногами, а может быть, и не пыльными,
                                      но в любом случае самое тёмное место — всегда коленки.                              Это город общежитий, оторванных от моногамии,
город четырех, пяти или шести лет заключения в четыре стенки.
Это такой город, что если спросишь имя девушки, чаще услышишь: «Гуля...», -
и будет эта Гуля тренирована и ломана на тренажерах;
это город надежд и страстей, ибо об ухажерах
еще только учатся судить по тому, сколько за раз,
сколько за ночь, за недельную дружбу, и кого как за это одели-обули —
здесь, в провинции, еще в ходу оттенок волос и цвет глаз.
Это город надежд и страстей, обмениваемых на благополучие,
город удешевления — каждодневного и неуклонного —
от слона в зоопарке, покрытого струпьями,
до червонцы в «Грот-баре» отсчитывающего влюбленного.

Это город такой, что можно спокойно гулять в полночь,
а в полдень на базарной площади вас зарежут без нужды...

Я рожден в этом городе, этот город мне дорог,
потому что другие — чужды.