Школа молодого бойца

Ирина ПЛОТНИКОВА

В пятницу в военную прокуратуру Казанского гарнизона добровольно явился 18-летний Вадим Колисниченко. Он был призван Бугульминским военкоматом 23 ноября, а ровно через месяц самовольно оставил учебную роту Ульяновского высшего военно-технического училища (УВВТУ). В бегах парень провел полтора месяца - прятался по подвалам, собирал металлолом, добирался до дома пешком и на попутках.

С Вадимом и его мамой Наилей Колисниченко мы встретились в одном из казанских кафе. "Ни за что не вернусь в Ульяновск, не хочу, чтобы меня унижали", - сразу же заявил парень и рассказал, что в армию пошел добровольно, за компанию с другом. В военкомате пообещали, что будут служить вместе, артиллеристами. Но в день отправки на республиканском сборном пункте Колисниченко отправили в наряд. В итоге друг уехал в Самару, а Вадим и еще 22 призывника из Татарстана оказались в ульяновской "учебке".

"Ну, казанские, вы попали!" - сообщил новичкам встречающий их младший сержант. Выяснилось, в учебной роте немало ребят из Москвы и Подмосковья, у которых в прошлом был конфликт с парнями из Татарстана. Мобильные телефоны - подарок республики - у новичков отобрали в первый же день, по приказу руководства роты. Далее, уже без приказа, заставили отдать все деньги. По словам Вадима, набралось всего 1350 рублей, но позже один из младших сержантов устроил обыск и нашел еще несколько купюр.

Вскоре у новобранцев стали исчезать личные вещи и сапоги, выданные в Татарстане. Вадиму взамен подкинули старую обувку - правый сапог 41-го, а левый - 43-го размера. Но это мелочь, по словам беглеца. В "воспитательных" целях сержанты избивали тех, кто падал во время часовых отжиманий и упражнений типа "солдатская пружина" - били в солнечное сплетение и по лицу, пинали ногами. Как-то раз подняли после отбоя, включили магнитофон и заставили "молодых" плясать минут 20.

10 декабря двое ребят - Александр Шумилин из Альметьевска и Артур Сарьянов из Казани - скрылись из части. "Шумилина хватились сразу, он в тот день был дневальным, - вспоминает Вадим, - а вот про Сарьянова узнали лишь часа через четыре, во время вечерней поверки. Позже к нам приходил представитель военной прокуратуры, спрашивал: не было ли неуставных отношений, не обижают ли нас. Один из солдат хотел что-то сказать, да за спиной прокурора старшина стоял, кулак показывал... А ведь их били - и Сарьянова, и Шумилина. Первого за то, что не выдерживал нагрузок, жаловался на сердце, второго - потому что пытался обмануть начальство: просился на похороны матери, которая, как выяснилось, умерла три года назад".

Сам Вадим к побегу не готовился, говорит, просто устал терпеть. 23 декабря во время дежурства по столовой он не расслышал приказа старослужащего (болело ухо) и получил удар металлическим стулом. Следом в лицо полетела грязная тряпка и обещание младшего сержанта: "Вечером с тобой, урод, разберемся". Вадим отпросился в туалет, вышел на улицу, закурил и решился: снял белый халат и поварской колпак, перелез через забор, сел в трамвай и уехал на окраину города. На ближайшей мусорке нашел старый плащ и ушанку, надел, но остановить попутку в таком наряде не удалось. Первую ночь на гражданке Вадим провел в подъезде, укутавшись в коробки от холодильника. Позже перебрался в теплый подвал, где прятался другой дезертир, сбежавший из ВДВ.

Идти в ульяновскую прокуратуру Колисниченко побоялся, решил переждать. На Новый год беглецы устроили в подвале настоящий пир - спасибо магазинам, выбросившим на улицу спиртное и продукты с истекшим сроком годности. Позже, чтобы скопить деньги на дорогу домой, Вадим несколько дней разбирал старые холодильники, телевизоры и сдавал их в металлолом. Через мост, мимо поста милиции, решил не ехать и вместе с новым другом-цыганом махнул из Ульяновска в Болгары пешком - через Волгу. Чтобы не замерзнуть, шли без остановки день и ночь напролет. Несколько раз думали - все, конец, но каким-то чудом добрались до берега, а там, на попутных машинах, и до Бугульмы.