Похищение Казанской явленной чудотворной иконы Божией Матери

блаженнейшего Патриарха Иерусалимского и Палестинского Дамиана Святой Крест Господен. Крест сей был привезен в Казанскую Богородичную женскую обитель монахиней монастыря Арсенией, которая путешествовала в Иерусалим на поклонение Гробу Господню и другим святым местам Палестинским.

Монахиня Арсения (в миру Белых Любовь Ивановна) поступила в монастырь ещё в молодые годы; здесь же обучилась грамоте. 3 марта 1883 года была покрыта рясофором, пострижена в монашество 14 марта 1892 года. 12 марта 1894 года утверждена в должности казначеи Казанского монастыря. 4 марта 1905 года согласно прошения, была уволена от должности казначеи по болезни. Осенью 1907 года отправилась в паломническое путешествие по святым местам Палестины и в июле 1908 года возвратилась в Казань.   

На обратной стороне креста находилась надпись: «Сей крест, содержащий частицу камня от Св. и Трепетной Голгофы и освященный на Св. и Живоносном Гробе Господнем, препровождается в благословение в Казанский Богородицкий девичий монастырь Святой град Иерусалим. 1908 года, июня 4 дня».

Сей крест был торжественно перенесен из кельи игуменьи в летний Казанский собор. В воскресенье 6 июля, после вечернего богослужения, был прочитан акафист страстям Господним и совершено поклонение Святому Кресту Господню.

Следствие и судебный процесс по делу кражи чудотворных икон Казанской Божией Матери и Спасителя

Город день ото дня наполнялся самыми невероятными слухами. Якобы от Государя императора на имя казанского губернатора (тайного советника Петра Алексеевича Полторацкого), якобы, была получена телеграмма, в которой предписывалось, во что бы то ни стало, разыскать как виновных, так и всё похищенное из монастыря, с предупреждением, что если не будут обнаружены преступники и похищенное, то чины полиции будут уволены от занимаемых должностей. Эти разговоры циркулировали более всего в средних слоях населения.

Среди церковнослужителей и монахинь распространилось мнение, что похищение было осуществлено при содействии уволенного из монастыря бывшего дьякона Григория Рождественского и монастырского караульщика Федора Захарова: другие же считали, что это дело рук секты поморцев. Многие считали, что настоятельница обители монахиня Маргарита нерадиво относится к своим обязанностям, что монастырь плохо охраняется.

На страницах местной печати в ходе следствия и судебного процесса формировалось резко отрицательное общественное мнение к обвиняемым. В газетах помещались репортажи и статьи с такими заголовками, как «Святотатство в монастыре». «Похищение икон Чайкиным», его портреты, под которыми ставились подписи: «Чайкин - похититель святой иконы». Сила этого общественного мнения была настолько велика, что даже защитник Стояна (Чайкина), присяжный поверенный Тельберг в своей речи на суде сказал: «Даже я когда получил приказ суда о назначении меня к исполнению обязанностей и пошёл знакомиться с делом, то, предложи мне кто-нибудь вопрос «кто похитил икону?», я бы, вероятно, ответил: Чайкин».     Напряженность первых недель усугубило анонимное письмо с угрозами по отношению к святой обители и архиепископу Димитрию, которое 13 августа получил по городской почте настоятель Собора монастыря протоиерей Братолюбов.