Рука Ватикана

Слава Богу, к этому времени Европе уже ничего не угрожало вследствие междоусобицы среди чингизидов... Католическим миссионерам пришлось обосноваться в Крыму, где были большие колонии генуэзцев и венецианцев. Однако спустя какое-то время, в конце XV века, католиков оттоманские турки выгнали и оттуда. Так закончился грандиозный ватиканский проект привлечения татар на сторону западного христианства, и теперь нам остается лишь фантазировать, что было бы, если бы Золотая Орда все-таки выбрала католичество...
-   Но случилось так, как случилось. Какие же теперь контакты у католиков с мусульманской уммой?
-  Очень популярны диалоги между мусульманскими университетами и богословскими факультетами католиков. Да и в целом в мире сейчас происходит глобальное взаимопроникновение двух миров. Только в Германии сейчас живут четыре миллиона мусульман!
-  И это, очевидно, порождает различные социальные проблемы...
- Да, проблемы есть, но есть и положительные примеры сосуществования. Я сам, например, вместе с одним имамом создал боснийско-немецкое общество, потому что нас очень трогает судьба этих беженцев. Агрессия армии Милошевича, граничащая с геноцидом боснийского народа, может испортить и отношения между исламским миром и Европой. Фундаменталистская пропаганда уже пытается представить дело так, как будто христианская Европа решила искоренить ислам. На самом же деле Милошевича поддерживает только одна страна - Россия, а остальным стыдно за то, что сейчас происходит в Боснии, за так называемые этнические чистки. Я, кстати, видел все собственными глазами, потому что во время осады Сараево привез боснийцам собранную католической церковью Германии   гуманитарную   помощь... Конечно, фанатики существуют и на той, и на другой стороне, но, думаю, должна существовать солидарность гуманистов - вне зависимости от их религиозных   и   политических взглядов... Именно поэтому в моем нынешнем доме - а это средневековый замок - 15 лет жила семья турков, а сейчас живут курдские беженцы. И мы ходим друг к другу отмечать Рождество и Курбан-байрам. Когда на Рождество я читаю те строфы Корана, в которых говорится о значении Иисуса, мы чувствуем себя значительно ближе...
-   К сожалению, попытки этнических чисток имели место и на территории бывшего СССР...
-  Я наблюдал военные действия в Грузии, Абхазии, Осетии, доставляя туда гуманитарную помощь, - это везде очень печально. Кстати, в Абхазии был случай, когда мы с группой немецкого телевидения пробирались по очень опасному месту, куда никто из грузин нас не стал провожать, - и вдруг окрик: «Стой! Кто идет?» Узнав, что мы немцы, появившийся как из-под земли вооруженный человек заявил: «Мы, абхазцы, тоже арийцы!» Он даже не понял, что для нас эта терминология оскорбительна, что она волей-неволей ассоциируется с фашистами...

А я очень болезненно отношусь к этническим чисткам еще и потому, что меня и мою семью в 1946 году тоже выгнали из Чехословакии - с места, где мои предки жили и занимались земледелием 400 лет. И тоже не разрешили взять ничего ценного. Немцев в Силезии жило три миллиона, чехов - семь, и они выгнали одну треть населения... А когда через много лет я вернулся на родину, пограничник мне сказал: «Вам повезло, что вас выгнали...» В общем, это было правдой - в относительно чужой для нас Баварии нам жилось через 20 лет куда лучше, чем чехам, занявшим наши дома...
- Для них война как бы не закончилась.
- Да, и тогда я стал сотрудничать с чешской оппозицией, диссидентами, в том числе с будущим президентом Гавелом. И те, кто сейчас стоит у власти в Чехословакии, - мои друзья уже 30 лет. С другой стороны, в сентябре этого года я собираюсь на три недели в Белоруссию - вместе со своими товарищами по Христианско-демократическому союзу повезу деньги и подарки 2000 бывшим узникам фашистских лагерей. Я во время войны был ребенком, но и у меня тоже есть ощущение непроходящей вины за преступления гитлеровцев. А белорусы, побывавшие в концлагерях, сейчас, как правило, больны, бедны и не слишком-то окружены вниманием. И мы, немцы, не можем делать вид, что их не существует,   -   мы   обречены встречаться со своим прошлым...
- А как вы оказались в Ватикане?
-  После окончания гимназии в Баварии я сразу же уехал учиться в Рим, в Ватикан, потому что у меня с детства была склонность к русскому языку.
-  Не очень поняла - какая здесь связь? И откуда такая склонность - после войны, после изгнания?
-  Может быть, это странно, но на меня в детстве произвела большое впечатление Советская Армия. Там были и очень дикие люди, но были и те, кто относился к нам очень любезно. И с тех пор мне хотелось разгадать эту загадочную славянскую душу...
- В Ватикане?
- Там была Русская ватиканская духовная академия, так называемый Русикум. До обеда мы вместе с другими студентами слушали курс лекций по богословию на латыни, а после обеда существовал только русский. На нем не только читались разные предметы - в нашем общежитии запрещено было говорить на любом другом языке. А преподавали нам эмигрировавшие из России аристократы: Кузьмин-Караваев, архиепископ Еврейнов, обрусевший немец Бок, ставший  русским  националистом...
- Похоже, вас готовили как настоящих шпионов.
-  До перестройки к выпускникам Русикума в СССР так и относились. На самом же деле Ватикан всегда думает в глобальных масштабах, а СССР, Россия - это очень большой политический фактор, и поэтому необходимы люди, которые свободно ориентировались бы в том, что на этой территории происходит...