Рудольф НУРЕЕВ

Нуреева еще при жизни называли гениальным, но многие не могли ему простить славы, таланта и бегства из СССР. Его сравнивали с дьяволом. Под конец жизни он остался практически один, в том числе и из-за болезни - СПИДа. Впрочем, великого танцовщика ничто не страшило. Говорят, когда Нурееву сообщили, что у него СПИД, он улыбнулся и сказал, что он татарин  и надо еще посмотреть, кто кого победит: то ли СПИД - Нуреева, то ли Нуреев - СПИД. Но СПИД оказался сильнее.

Последним российским городом, который Нуреев посетил за полгода до смерти, была Казань. «Экспрессивный татарин, покоривший всю Европу, потомок Чингисхана, который приходит и завоевывает», - западная пресса часто припоминала татаро-башкирские корни Нуреева. Впервые на родине своей матери, в Казани, он оказался только в 54 года. Принял настойчивое предложение руководства Татарского театра  имени Джалиля выступить в Казани в любом качестве.

В марте 1992 года он вышел из вагона, немного обросший, закутанный в гигантский шарф, в своей знаменитой береточке. После знакомства с балетной труппой и оркестром, он дал обещание выступить на фестивале классического балета в качестве дирижера. По словам Нуреева, заняться дирижированием ему посоветовал Герберт фон Караян. Он не мог расстаться со сценой, а это была реальная возможность сценического долголетия.

Гастроли Нуреева в Казани показали, что он действительно любит не себя в искусстве, а искусство в себе. Все бытовые неудобства он сносил, как стоик. Казанский оперный театр старался предоставить ему максимум комфорта, но были трудности, перед которыми администрация оказывалась бессильной. В марте 1992 года, когда Нуреев впервые приехал в Казань, в гостинице Молодежного центра не работал лифт, и великий танцовщик с высоченной температурой поднимался по лестнице пешком. Приехав в Казань еще раз, он проводил по 2 репетиции в день с оркестрами оперного театра и филармонии. «Ваши оркестры - мой полигон», -говорил Нуреев.

Владимир Яковлев, директор балета театра, так рассказывает о выступлении Нуреева: «Он приехал в Казань, на родину матери в марте 1992 года, за 7 месяцев до кончины. Дирижировал «Щелкунчиком». Когда после спектакля начались поклоны, встал у первой кулисы, чтобы видеть зал. Я сказал: «Рудольф, пора на выход». Он не поверил, переспросил: «Это меня? Мне аплодисменты?». Я взял его за руку и вывел на сцену.

 Помните финал фильма «Берегись автомобиля», где Смоктуновский останавливает троллейбус? У него было такое же лицо - беззащитное и счастливое. И весь он светился какой-то тихой радостью. Потом он к каждому актеру подошел, каждому пожал руку, посмотрел в глаза. Я понял, что он так прощался и хотел, чтобы его таким запомнили».

Сразу после спектакля на небольшом банкете в директорской ложе Нуреев дал согласие, чтобы фестиваль классического балета в Казани носил его имя.

Во время посещения Рудольфом Нуреевым Казани с ним впервые встретилась его двоюродная сестра по материнской линии - Лиада Валиулловна Хусаинова, которая живет в Казани. Вот как она рассказывает о своей встрече с братом: «Когда Рудольф узнал, кто я, он очень обрадовался. В одной из бесед брат пожаловался мне, что у него нет ни одной фотографии отца. Тогда я подарила ему несколько фотографий, которые моя мама бережно хранила все эти годы. Уезжая, Рудольф сказал мне, что это самый дорогой подарок, который он увозит из Казани».

Последнее выступление Нуреева состоялось на премьере его новой постановки балета «Баядерка» во дворце Гарнье 8 октября 1992 года. Его последние слова прозвучали по-английски: «Хорошо быть живым». А умер он 6 января 1993 года в Левалуа (Франция). Погребение состоялось 12 января на русском кладбище Сэнт- Женевьев-де-Буа.