Прожеребившиеся. "Коммерсант" N161 от 30 августа

- Но дайте хоть 3200!

Сандра Руловс была счастлива, что сыграла ее ставка в третьем заезде (Ментик конезавода «Восход» победил и Альсабеля, и даже Вована из Ленинградской области), но деньги получать не спешила. И правильно. Все равно не давали, ссылаясь теперь на то, что завис серверный центр. Наступило время четвертого, решающего во всех отношениях заезда.

В общем, мы с Ламборном выиграли. Он долго шел на седьмом месте, потом на пятом, а за 300 метров до финиша рванул — и вышел к финишной прямой практически в одну линию еще с двумя лошадьми, и победил.

Кроме меня, подозрительно оживлен был после этой победы и господин Путин. Мне долго не говорили, сколько я выиграл. Ссылались сначала на зависший серверный центр, потом на то, что данные, как и деньги, стекаются в центральную кассу и предлагали найти ее... Подошел к кассе возле своей ложи и господин Путин. Девушки-кассиры, запинаясь, объяснили ему, что за выигрышем надо подойти попозже. Очевидно, увидев мое страдающее лицо, господин Путин поинтересовался, удалось ли выиграть. Я признался, что сыграли две ставки, но деньги зажали.
—У татар выигрыш получить очень сложно, — сочувственно согласился господин Путин. — Меня Шаймиев об этом прямо предупредил: будут проблемы.

Через несколько минут в главной ложе появился всетаки господин Саакашвили. Утром он дал пресс-конференцию, которую все журналисты ждали с большим нетерпением. Ведь только один лидер СНГ решил откровенно поговорить с журналистами после саммита лидеров Содружества.

Судя по всему, Михаил Саакашвили увиделся с журналистами прежде всего для того, чтобы они не забывали про двух грузин, задержанных белорусскими властями в Минске. Сам Михаил Саакашвили ничего для них сделать, видимо, не может. Он даже сказал, что обратился за помощью в решении их участи к Украине, потому что в Минске есть посольство Украины.   Господин Саакашвили хорошо, кажется, понимает, почему у двух подданных его страны появились проблемы с Белоруссией:

- Да, — вспомнил он, — Тбилиси ввел ограничения в визовом режиме — но только относительно господина Лукашенко, а не относительно всех граждан Белоруссии... Там когда-нибудь хорошо станет, я уверен... но когда, я не знаю.

Затем господин Саакашвили полностью подтвердил информацию „Ъ" (см. „Ъ" от 27 августа) о том, что Туркмения стала ассоциированным членом СНГ, а по сути — выходит из Содружества.

- Меня радует,—сказал господин Саакашвили, — что так случилось. Мы не намерены, в конце концов, никого учить демократии. Мы занимаемся своими странами.

Изо всех этих слов по крайней мере следовало, что сам господин Саакашвили свою страну из СНГ уводить не намерен.

Наконец, еще утром господин Саакашвили заявил, что ему очень понравилась тысячелетняя Казань.

- Вот куда надо было возить на стажировку абхазское руководство. А не на Алеутские острова! — воскликнул он.

Так недвусмысленно господин Саакашвили решил приравнять статус Абхазии (в составе Грузии) к статусу Татарии (в составе России).

А под конец пресс-конференции, несколько раз поблагодарив президента России за мужественный поступок — вывод российских баз с территории Грузии — Михаил Саакашвили неожиданно заявил о территориальных претензиях Грузии к России (впрочем, это, видимо, логично: после решения о выводе российских баз Михаил Саакашвили почувствовал себя гораздо свободнее в формулировках).

- Украина, — сказал он, - предложила ввести четкие нормы делимитации границ. Мы эти вопросы изучили и поддерживаем. Надо, в самом деле, наконец определить, где кончаются грузинские границы, а где начинаются российские.

Впрочем, скорее всего, он снова имел в виду Абхазию. Двусторонка Владимира Путина и Михаила Саакашвили после скачек была не такой данью протокольному ритуалу, как встреча господина Путина и господина Назарбаева. Она, кажется, нужна была обоим президентам.  Господин Саакашвили (не успевший даже обняться с женой) с жаром признался в любви к господину Путину — все за то же решение о выводе войск. И снова он заявил, что теперь можно с облегчением приступить к решению следующих проблем, возникших при других руководителях.