Символ верности

Альбина АБСАЛЯМОВА

Сериал «Звезда эпохи», демонстрируемый в эти дни по телевидению, еще раз всколыхнул зрительский интерес к непростой истории взаимоотношений Валентины Серовой и Константина Симонова. Каждому из нас знакомо стихотворение «Жди меня», ставшее символом этой любви. Думаю, не было в нашей армии солдата, не знавшего наизусть хотя бы пару строф из него.

В военном дневнике моего дедушки, писателя Абдурахмана Абсалямова, есть запись: «Сегодня отправил письмо Магинур. В письме  процитировал ей строки Симонова – “Жди меня”. Это прекрасное стихотворение я зачитал вслух бойцах нашего взвода…6.01.43».

Вот и другая весточка с фронта. Девушке Валентине, автору пожелтевшего письма, присланного с бог весть какой полевой почти,  как и миллионам других наших соотечественников, было не суждено вернуться с фронта.  Долгие годы письмо хранилось у адресата, потом – перешло в наследство к детям…Мне показывает его Маргарита Бадрутдинова, председатель Совета ветеранов Казанского завода ЭВМ. Письмо было адресовано ее матери.

Наверное, письмо не уникально. Тысячи юношей и девушек писали с войны письма родным и близким, у многих  из них они хранятся до сих пор. Однако и здесь, в этом письме, цитируется легендарное стихотворение. Стихотворение, которое переписывали, перевирали,  самостоятельно дописывали забытые строки… Стихотворение, ставшее заклинанием, молитвой, символом надежды, верности и веры.  Кто знает, возможно, и оно тоже ускорило приближение победы…

«Дорогая Магира!

Под грохот  непрерывной тяжелой-орудийной канонады пишу к тебе, мой друг!

«Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди…
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера…»
…
Магира, чудесное стихотворение, оно тронуло меня до глубины души. Сегодня я дежурная в ночь, вот и пишу письма. Магира, ну что так редко пишешь ты, попробуй писать на военный адрес, может, быстрее буду получать я. Живу ничего, бывает скучно и тяжело, но бывает время, когда об этом забываешь.

Магира, привет Римме и Рите. Пиши, что у тебя нового. У меня крупных ностей нет. Мама пишет, что у них огород неплохой, я им советую готовиться к зиме – т.е. запасти побольше овощей и дров, ведь зимой очень тяжело. Я же сама по-прежнему воюю. Пока жива и здорова. Что пишет Бадрей и часто ли пишет? Я ему, между прочим, пыталась написать несколько раз, но ответа не получила. Не хочет он мне что-то мне отвечать…

Целую тебя крепко, жду ответа…»

Любопытно, что сам Симонов изначально и не думал о публикации стихотворения, написанного им в июле 1941 года. Вот что писал он в своих дневниках: «Я считал, что эти стихи — мое личное дело… Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке, мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение “Жди меня”, которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека. Именно этот факт, что люди переписывали это стихотворение, что оно доходило до их сердец, — и заставил меня через полгода напечатать его в газете…»

В начале 1942 года стихотворение было впервые опубликовано на третьей полосе газеты «Правда». И тут же разошлось по всей стране.

Вот одно из писем, полученных Симоновым спустя 25 лет после окончания войны:

"...Уже три недели, как я не работаю — стала пенсионеркой. Не знаю, знаете ли Вы в полной мере, чем для нас, молодых “солдаток” Отечественной войны, было Ваше стихотворение “Жди меня”? Ведь в Бога мы не верили, молитв не знали, молиться не умели, а была такая необходимость взывать к кому-то “убереги, не дай погибнуть”. И вот появилось Ваше “Жди меня”. Его посылали с тыла на фронт и с фронта в тыл. Оно вселяло надежду и в тех, кто верил, что их ждут, и в тех, кто ждал... В декабре 1943 года я получила письмо, написанное мужем 1 ноября в двенадцать часов ночи, в котором он писал: “Когда получишь мое письмо, мы уже будем по ту сторону Днепра”. Это было последнее письмо. Прошли декабрь, январь и почти весь февраль. Я ежедневно многократно заглядывала в почтовый ящик и шептала, как молитву, “жди меня, и я вернусь всем смертям назло...” и добавляла: “Да, родной, я буду ждать, я умею”. 23 февраля я узнала, что я, видимо, не умела ждать, “как никто другой”, что мне не дано дождаться.  Он был смертельно ранен через десять часов после того, как написал мне письмо. <...>

Все эти годы мои мысли многократно возвращались к вам — автору “Жди меня” — вроде вы в чем-то передо мной виноваты. Вот я и хочу вас попросить от имени всех тех, кто “ждал, как никто другой”, но увы... не дождался. Реабилитируйте нас. Напишите что-то в наше оправдание, а то ведь последние восемь строк вашего стихотворения звучат для нас, не дождавшихся, как укор, упрек, обвинение...”

Что было автору ответить на это письмо? Какие стихи писать вдогонку?... «Беспощадная мясорубка войны делала свое дело,  не желая разбираться в человеческих судьбах, - писал Симонов позже. -  И вышло так, что я, написавший эти стихи, кого ждали, быть может, с куда меньшей верой и силой, чем других, вернулся, а те, другие, не вернулись…»

Сегодня бессмысленно говорить о том, можно ли было ждать «сильнее»…Давайте еще раз вспомним тех, кто не вернулся, давайте поздравим тех, кто выжил. Не только их – всех нас.