Банк, который лопнул

Татьяна МАМАЕВА

Вчера вечером в театре им. Джалиля при аншлаге и под крики «браво» прошла опера «Лючия ди Ламмермур». Байкеры и фотошоп, сисадмины и папарацци, офисный планктон, а также любовь и смерть – это все можно было увидеть в постановке оперы Доницетти на Шаляпинском фестивале.

СЦЕНА У ФОНТАНА

Либретто «Ламмермурской невесты», написанное на основе романа Вальтера Скотта – не самое увлекательное. Все эти безумные девушки, утопленные в фонтане любовницы, призраки и иже с ними вряд ли могут увлечь современного зрителя. Поэтому, когда прошел слух, что режиссер «Лючии ди Ламмермур», идущей на сцене Татарского академического театра оперы и балета им. Джалиля, Михаил Панджавидзе перенес действие оперы в 2008 год, в период финансового кризиса, эта вольность ничуть не оскорбила большую часть взыскательной публики.

Фабула у Панджавидзе обрела стройность. Итак, осень 2008 года, кризис, банк Генри Эштона (Станислав Трифонов) вот-вот лопнет. Как спасти положение? Да просто надо выдать красавицу - сестру Лючию (Ольга Пудова) за приятеля-банкира Артура (Сергей Балашов). Банки в таком случае сольются, и Генри будет спасен. Все было бы хорошо, но под ногами путается неформал Эдгар (Чингис Аюшеев). Этот маргинал влюблен в Лючию и любим ею.

Трудно не согласиться с тем, что преобразованное либретто гораздо правдоподобнее и интереснее. Прибавьте к этому стильную сценографию Игоря Гриневича из Новосибирска – вращающуюся лестницу, на которой происходят все главные события оперы. Лестница эта – своего рода образ, она символизирует желание Генри Эштона попасть на самый верх.

Еще одна сильная сторона всех спектаклей Панджавидзе – это скрупулезная проработка всех, даже мельчайших, психологических мотиваций в поступках героев.

ОБРАЗЕЦ БЕЛЬКАНТО

«Лючия ди Ламмермур» Гаэтано Доницетти – один из классических образцов бельканто. Необычайной красоты арии и дуэты, которые завораживают публику, лирика и трагизм музыки – вот отличительные черты этой оперы. Пожалуй, ближе всего к понятию трагизма во вчерашнем спектакле ХХХ Международного фестиваля оперного искусства им. Шаляпина оказался Аюшеев, пронзительно исполнивший партию Эдгара. Аюшеев и Пудова были нервом спектакля.

Пудова – обладательница не очень большого голоса, но певица с похвальной музыкальной культурой, очень точная, собранная и актерски одаренная. Она была убедительна практически во всех сценах, может быть, только за исключением эпизода сумасшествия Лючии. Впрочем, это всего лишь субъективная оценка. Очень бы хотелось видеть эту солистку Мариинского театра в Казани как можно чаще и в самых разных партиях. В Петербурге она, например, блистает в прямо противоположной характерной партии Розины в «Севильском цирюльнике». Это говорит о том, что у певицы большой и вокальный, и драматический диапазон.

Трифонов в партии Генри Эштона очередной раз продемонстрировал ровный, красивый баритон. Пожалуй, стабильность – одна из замечательных черт этого певца, впрочем, еще и весьма артистичного.

ПАПАРАЦЦИ, К БОЮ!

В «Лючии ди Ламмермур» режиссер намеренно сталкивает два мира – жестокий мир Эштона с вечными котировками акций, компами и показным радушием презентаций и мир Лючии и Эдгара. Очень непрочный и обреченный, которому никогда не выиграть в борьбе с сильными мира сего. Что значит любовь, когда банк вот-вот лопнет?

На сцене – узнаваемая жизнь. Папарацци ловят момент и снимают то, что снимать бы не следовало. Наемные байкеры избивают Эдгара. Сотрудники банка показно ликуют. На последнем стоит заострить внимание. Хор поет великолепно, за что респект главному хормейстеру театра Любови Дразниной, но внешний вид некоторых хористок изумляет. Вряд ли в серьезном банке станут держать столь неухоженных особ. Дресс-код – он и у злодея Генри Эштона дресс-код.

Что касается оркестра, то маэстро Ренат Салаватов провел спектакль как всегда достойно, отлично понимая, что функция оркестра в этой опере – аккомпанировать певцам. Было видно, как солистам комфортно работать с таким дирижером.