Страшнее смерти

Марина ЮДКЕВИЧ

Никто не знает, что в голове у человека, которому едва исполнилось семнадцать. Например, сам человек считает, что в мозгах у него засел предстоящий ЕГЭ по истории, его папа и мама - что там сплошные мечты, но все это может в несколько часов утратить всякое значение. Мозг Олега теперь хранится в бюро судмедэкспертизы.

В Приволжском райсуде Казани с декабря 2010 г. идет судебный процесс по иску Валентины и Валерия Воропаевых к МКДЦ, станции скорой медицинской помощи Казани и РКБ по поводу смерти их сына Олега. Родители считают, что причиной смерти 17-летнего мальчика от инсульта стали непрофессионализм врачей, безответственность руководителей медучреждений и... "секретный" приказ Минздрава РТ.

Ответчики доказывают: лечили Олега изо всех сил, но что ты поделаешь с внезапно развившимся геморрагическим инсультом... Имей родители Олега профессии, не связанные со здравоохранением, они бы, вероятно, поверили. Но мама в этой семье - фармацевт с 30-летним стажем, а папа - врач, 20 лет заведовал отделением одной из республиканских клиник. Собственно, поэтому им и стали известны те обстоятельства, которых никогда не узнают "посторонние" родственники больных.

8 апреля 2010 года Олег Воропаев явился в Казанский кардиодиспансер на обследование по направлению военкомата. При осмотре будущих призывников у него заподозрили небольшую сердечную патологию - "незначительный миксоматоз створок митрального клапана". На следующее утро, часов в 11, он позвонил маме, отчитался: "Мне поставили "холтера" (так, по имени создателя, называется портативный приборчик для суточного наблюдения за работой сердца). Ну ладно, ответила мать, вечерком зайду, принесу, что нужно для занятий: Олег готовился к экзамену по истории, ему уже пришла приглашающая бумага из питерского института ФСБ, куда он намерен был поступать...

- Через час-полтора с Олегова телефона звонок, - вспоминает мама Валентина Николаевна. - Звонит врач: "Был у вас в семье кто-то больной эпилепсией?". Никого, говорю, не было, а в чем дело? Она тут же отключилась. Я перезвонила: "Что случилось?" - "Ничего"... К 16 часам мы с мужем приехали в больницу, он был уже без сознания в палате интенсивной терапии.

Врачи объяснили, что Олега нашли на полу его палаты без сознания и в судороге. Так возник диагноз "эпилептический приступ". Через час он сменился более неопределенным: "судорожный синдром неясной этиологии (эпилептиформный)". Чуть позже Олега переводят в палату интенсивной терапии, он все так же без сознания, и состояние его все утяжеляется. Дальнейшее потом по минутам реконструировала зав-отделением кардиодиспансера Ильмира Родионова.

14.24. Телефонный звонок зав- отделением на Казанскую станцию скорой помощи. Ильмира Родионова утверждает, что, все же подозревая инсульт, попросила старшего врача станции выслать бригаду для транспортировки Олега в дежурную неврологию. Старший врач отказал, объяснив: кардиодиспансер должен сначала заручиться согласием того медучреждения, куда он хочет перевести своего больного. И сказал, что "по территориальному принципу" (по месту прописки Олега в Приволжском районе) больного должны принять в РКБ.

14.32. Завотделением сосудистой неврологии РКБ говорит, что должен согласовать перевод с начмедом РКБ.

14.36.Завотделением РКБ сообщает: начмед отказала, поскольку "по территориальному принципу" больного должны принять не в районе, где он прописан (т.е. в РКБ), а там, где он находится в настоящее время, т.е. в РКБ-2, которая, как и кардиодиспансер, находится в Вахитовском районе.

14.42.Завотделением неврологии РКБ-2 переадресовала в БСМП-2.

14.55. Завотделением неврологии БСМП-2 отказался принять больного.

Еще ряд безрезультатных звонков.

В кардиодиспансер приезжают родители Олега. Валерий Воропаев сам находит номер мобильного телефона завотделением неврологии БСМП-2 Владимира Примака и звонит ему. Тот обещает "ввиду личного знакомства" приехать для консультации. Он приехал в 17.50 и сразу, говорят Воропаевы, поставил истинный диагноз: это не эпилепсия - это инсульт! То есть до тех пор Олега пытались лечить не от той болезни.

Переговоры с РКБ и РКБ-2 с просьбой согласиться принять к себе тяжелого неврологического больного возобновляются... и идут еще почти полтора часа! В 19.30 скорая с Олегом уезжает в РКБ-2.

Но и это еще не все. В РКБ-2 Олегу сделали компьютерную томографию мозга и обнаружили внутримозговую гематому, субарахноидальное кровоизлияние с прорывом в желудочки мозга, отек мозга...

И распорядились везти в РКБ! Когда в полдесятого вечера Олег поступил туда, врачам осталось констатировать "состояние крайней степени тяжести, кому 3-й степени", словом, ту стадию процесса, когда хирургическое лечение уже невозможно. "РКБ была дежурная как раз в этот день, - говорит мать, - они сразу должны были его забрать, но отказали дважды. Если бы сразу взяли, прооперировали...".

Олег полежал там и на шестой день умер.

Воропаевы подали в суд.

Врач и юрист Зоя Куклина, которая представляет Воропаевых в суде, выяснила еще одну из причин тех диких многочасовых переговоров медицинских учреждений, во время которых мальчик умирал. Дело, оказывается, не только в "скорбном бесчувствии" медфункционеров - еще и в 10-летней давности приказе Минздрава РТ, согласно которому скорая не имеет права осуществлять перевозку больного из одной больницы в другую в рабочее время, даже если на месте не оказалось возможности его лечить. Экономия, однако.

Приказ этот никогда не был опубликован, но действует. Смерть 17-летнего мальчика от инсульта в центре столицы республики, рапортующей о создании сплошной сети высокотехнологичных сосудистых центров, - это еще ничего... Нарушить приказ - страшнее смерти.

"Вечерняя Казань" от 4.03.11