Гедонист, который любит работу. Среди оперных режиссеров таких немного

Татьяна МАМАЕВА

Похоже, что он стайер - делает карьеру не очень быстро, но пришел в театр всерьез и надолго. Как я понимаю, в первые годы после окончания режиссерского факультета ГИТИСа бешеного взлета, разговоров и вороха ругательных и хвалебных рецензий тоже не наблюдалось. Вхождение в оперное искусство Михаила ПАНДЖАВИДЗЕ медленное, плавное, но …основательное. Как-то незаметно он, режиссер Большого театра, где получить постановку не так-то просто, если ты не скандален и не состоишь в определенном клане, начал много и качественно ставить в провинции и вошел в десятку самых востребованных режиссеров.

Казань для Панджавидзе - один из ключевых городов. Здесь он стал лауреатом Госпремии РТ за "Любовь поэта" Резеды Ахияровой. Здесь увидели свет его сценические версии "Риголетто" и удивительная, тонкая "Мадам Баттерфляй", серия интересных концертных программ, одна из которых - концерт к юбилею Великой Победы - просто потрясла публику. А Большой театр… С недавнего времени Михаил Александрович - главный режиссер Большого. Правда, в Минске. Вот он, значимый карьерный рывок и возможность иметь "свое хозяйство".

- Михаил Александрович, вы много ездите по хорошим провинциальным оперным театрам и видите, что, где происходит. Поделитесь впечатлениями.

- Мне повезло: те театры, в которые я попадаю, провинциальными назвать очень тяжело.
- Но это не Мариинка и не Большой… И даже не "Геликон-опера".

- Это так, но театр в Екатеринбурге - федеральный, так же, как в Новосибирске, Большой театр в Белоруссии - с этим все понятно. Какой театр в Казани - это вы знаете. Так что получается, что сотрудничаю со столичными театрами. А в провинцию в общепринятом смысле слова я давно уже не ездил. Но если брать во внимание тенденцию развития Большого театра, то я ее не очень понимаю и пока не могу сформулировать творческие принципы Мариинского театра. В Мариинке принцип, скорее всего, "больше товаров хороших и разных". Понять ее "несущую конструкцию" я пока не могу. Что касается Большого театра, то сообразить, что там происходит, по-моему, сейчас никто не может. В Большом существует какой-то "проектный" вариант. Это сейчас не репертуарный театр, а театр принципа "стаджионе" - выбирается проект, выбирается режиссер. В основном это бывает Дмитрий Черняков - он сейчас у нас бренд, он сейчас раскручен, не будем обсуждать его творчество, я с ним кардинально не согласен, если говорить о его "Евгении Онегине". Есть у него работы, которые мне кажутся очень интересными. Так что, наверное, Большой театр прав, что приглашает Чернякова.

- Так что же сейчас в Большом?

- Раньше мы имели Большой театр как некий эталонный, сейчас этой тенденции нет. Сейчас большинство театров в стране живут насыщенной и плодотворной жизнью. Везде есть интересные проекты, не связанные с оглядками на Москву. Хотя задачу ставят - сделать не просто не хуже, чем в Москве, но и лучше, чем в столице. Не будем брать во внимание Минск, это другая история, но на фоне театров Казань - это один из самых интересных и благополучных городов в смысле оперного искусства. Недавно было прослушивание в труппу казанского театра, и я обнаружил любопытную вещь. Ни для кого не секрет, что в Казани провозглашают европейскую модель театра, то есть приглашение солистов, но сейчас руководство обнаружило, что существует целый ряд выпускников Казанской консерватории, казанцев, которые учились в Москве, но сейчас живут в Казани, выпускники консерватории в Петербурге, которые могут служить в труппе. Идет система микса.  Наверное, она и должна существовать. И в Ла Скала существуют свои штатные певцы, и в Метрополитен они есть - у них долгосрочные контракты, и они называются "постоянно приглашенными". Как показала жизнь в условиях кризиса, система "стаджионе", то есть система прокатного театра, когда люди собираются под проект, эта система, она трещит. Потому что оперные певцы - дорогой товар. А потом - форс-мажор: самолет не вылетел, поезд опоздал. Так что всегда надо иметь своих певцов. И приличных. Не знаю, войдет ли это в Казани в тенденцию, но меня это порадовало очень. Это значит, что театр не закостенел, а продолжает жить и приспосабливаться к новым условиям.