Такое современное барокко

Ольга КРУЧИНА

В последнее время центр “Эрмитаж-Казань” радует нас не только интересными выставками, но и концертными программами. Здесь появился свой музыкальный коллектив - ансамбль старинной музыки. В его составе как зрелые музыканты, так и студенты Казанской консерватории. Это Зульфия Асадуллина (виолончель), Алсу Камалиева (скрипка), Виктор Воробьев (флейта), Андрей Шубин (гобой). А художественным руководителем ансамбля является известная исполнительница на органе и клавесине Елена Бурундуковская.

- Елена, многие любители музыки знают вас как солистку. А теперь вы выступаете в составе ансамбля. Значит ли это, что вы разочаровались в сольном музицировании?

- Ни в коем случае. Я не намерена оставлять “сольную карьеру”. Это во-первых, а во-вторых, я и раньше достаточно много играла в ансамбле, например, с Зульфией Асадуллиной, Юлией Виват, Гульнарой Мурзиевой, Юлией Зиганшиной, Фаридом Шигаповым и другими замечательными казанскими музыкантами. Просто с тех пор, как я начала играть, кроме органа, еще и на клавесине, меня терзала идея создать ансамбль единомышленников, музыкантов, которые бы, как и я, были фанатами старинной музыки. И вот наконец, как мне кажется, эта мечта близка к осуществлению. Говорю “близка”, потому что наш альянс, с одной стороны, нуждается в проверке временем, а с другой - нам надо еще многому научиться, чтобы музыка барокко, которую мы преимущественно исполняем, приобрела стилистически достоверное воплощение.

 - В последнее время идет дискуссия (например, на телеканале “Культура”) об аутентичной манере исполнения старинной музыки. Является ли понятие “аутентизм” синонимом “стилистически достоверного исполнения”?

- “Аутентичный” буквально значит “подлинный”. Если мы называем исполнение аутентичным, значит, подразумеваем исполнение конкретного произведения на подлинных инструментах в подлинной обстановке… Но если с инструментами и нотным текстом в настоящее время дела обстоят не так безнадежно (можно найти копии тех инструментов, на которые была рассчитана музыка старых мастеров), то вот с обстановкой совсем туго. Даже если мы реконструируем детали интерьера и исторические костюмы, то сознание современного человека и людей, живших 300 лет назад, - это, как говорится, две большие разницы. Мы люди очень разных эпох, образа мышления, скорости жизни, наконец. Хотя какие-то переклички и общность между эпохой барокко и современностью, несомненно, есть. Иначе почему в наши дни это искусство переживает свой ренессанс? Почему исполнители, которые, казалось бы, по определению не могут иметь отношения к музыке барокко, начинают ею заниматься? Например, известный рок-певец Стинг записал альбом песен английского композитора XVI века Джона Дауленда… Я считаю, барочное искусство настолько эмоционально, открыто, что не может не волновать человека любой эпохи. Кроме того, исполнитель старинной музыки - это в большой степени еще и исследователь. “Достоверное” исполнение подразумевает тщательное изучение сохранившихся документов, трактатов, авторских указаний. Желательно также наличие хотя бы копий старинных инструментов, потому что, например, барочные струнные с жильными струнами звучат совсем иначе, чем современные, - мягче, проникновеннее. Но здесь мы можем похвастать разве что имеющимся в нашем ансамбле клавесином. Это копия итальянского инструмента конца XVI века. Но в будущем мы планируем приобрести копии струнных и духовых барочных инструментов.

- А каким образом ваш ансамбль оказался “под крылом” центра “Эрмитаж-Казань”?

- В прошлом году, придя в Эрмитажный центр на выставку, я поразилась великолепной акустике в залах, их уюту. Это место меня просто загипнотизировало. Ольга Пиульская, директор Центра, - моя давняя очень хорошая знакомая, и я предложила ей идею создания коллектива, который бы выступал в залах музея, и Ольга Иосифовна меня поддержала.