Долгая дорога домой

- В Америке высокая конкуренция, и иностранцу сложнее, чем американцу, - рассказывает Ризванов. - Система “знакомств” там не так развита, как в России, но, не будучи вхожим в определенные круги, сложно получить грант или пробиться на руководящие посты.

Искать работу за пределами Америки ученый начал еще и потому, что срок его визы истек, а выправить визу в Штатах - процесс длительный и муторный. Искал в Европе, а в это время выгодное предложение сделал Казанский университет. Ризванов уехал домой.

- Смелое решение...

- Несколько лет назад я бы и рассматривать это предложение не стал из-за общего состояния экономики в России! Но сейчас все меняется, налаживается. И еще: мне приятно, что могу реализовать себя на Родине!

Сейчас научные интересы Альберта Ризванова связаны с биомедициной. Совместно с кафедрами анатомии и гистологии КГМУ он ведет разработку методов генно-клеточной терапии. Опыт у вернувшегося ученого накоплен огромный, направление это сейчас очень востребовано и во всем мире, и в России, так что вряд ли можно говорить о маленьком пруде. Скорее, о море перспектив.

“Там” даже слесарь говорит на нескольких языках

Сергей Борисович Орлинский, сотрудник кафедры квантовой электроники и радиоспектроскопии физического факультета КГУ, несколько лет работавший в Голландии и Германии, разделяет оптимизм коллеги.

- Сейчас возвращаются те, кто уехали на Запад уже сформировавшимися учеными, кандидатами наук, набрались там опыта, а потом захотели работать самостоятельно и поэтому вернулись. Дело в том, что организовать новое, свое за рубежом нашему ученому непросто. Вопрос в деньгах. Там наука строится “от человека”. Если знают ученого, профессора лет 20 - денег дадут. Да и то при условии, что работал все это время плодотворно. Молодым же хватит лишь “на поддержание штанов”.

- Но у нас молодому ученому даже на штаны не хватит.

- Компенсировать разницу зарплат “там” и “здесь” сейчас можно! Те же гранты... Сейчас в России сложилась благоприятная ситуация: появились деньги на закупку нового оборудования - такого, которое на Западе далеко не в каждом университете имеется. Но те люди, которые остались здесь, на таком оборудовании работать не умеют. И переучивать их никто не собирается, это практически бесполезно. Поэтому одним из вариантов решения проблемы стало возвращение наших специалистов. Приведу пример. Спектрометр в Центре коллективного пользования КГУ стоит 1,5 миллиона евро. Такая конфигурация, как у нас, - единственная в России. Сейчас идет процесс обучения, ездим по конференциям, рассказываем о возможностях спектрометра, проводим мастер-классы. К сожалению, есть университеты, где новейшее оборудование просто не распаковывается!

В Европе, где работал Сергей Борисович, другой подход к организации научной деятельности - и в этом заключается преимущество западной науки.

- Любой проект там начинается с коллективного обсуждения проблемы, с диалога с коллегами на семинарах и конференциях. Только затем подаются документы на грант. В России же зачастую наоборот: если появились деньги - значит, надо написать проект. Еще здесь сложно глубоко работать над проектом. Гранты краткосрочные.

- На Западе быть ученым престижно. А у нас к ученым относятся свысока. Неужели не жаль терять положение в обществе?

- На Западе в принципе другое отношение к труду! Те, кто “не тянет”, отсеиваются в средней школе. Потому что зачем тратить деньги и время? Человек выучится на сантехника - и доволен. Например, вызвал я в Голландии газовщика. “Можете по-английски”? И он легко перешел на английский! Представляете, чтобы к вам пришел слесарь, а вы ему сказали: “Давай по-английски поговорим”?! Там престиж любой профессии гораздо выше, чем у нас. В Голландии и Германии я общался в основном с учеными, а как говорит мой знакомый, “эти яйцеголовые во всем мире одинаковы”.

- А быт? Улицы там ведь шампунем моют.