В "Книжном дворе" не хватило книг

Татьяна МАМАЕВА

Вчера в Казани открылся Международный фестиваль "Аксенов-фест 2007".

Гости попали с корабля на бал - уже в полдень их ждала автограф-сессия в "Книжном дворе", первый этаж которого не вместил всех желающих пообщаться с писателями и получить автографы кумиров.

Впрочем, не все из гостей оказались в равных условиях - наибольшее количество поклонников собралось у двух столиков: Василия Аксенова и Беллы Ахмадулиной. Сотрудники книжного магазина подносили сюда книги этих авторов пачками, и все равно на всех желающих не хватило. Особенной популярностью пользовались ранние произведения Аксенова, их смогли приобрести далеко не все.

Ахмадулина, вся в черном, в шелковой черной шляпе с полями, царственным жестом подписывала очередной сборник стихов. Рядом - ее улыбающийся муж и соратник, художник Борис Мессерер. Не могу удержаться и спрашиваю Бориса Асафовича, не возражал ли бы он, если бы устроители "Аксенов-феста" в будущем году ввели в программу его выставку.

- Проблемы при экспонировании, конечно, есть, вся эта окантовка работ и их перевозка... Есть трудности, но я все равно голосую "за". Надо определить жанры, выбрать, что это будет, - большие картины маслом или только акварели. Можно выставить театральные работы, - не макеты, конечно, их привезти практически невозможно, но экспонировать эскизы - это вполне реально. Во всяком случае, если мне последует предложение сделать выствку в Казани, я не откажусь, - ответил Борис Мессерер.

Если художник не отказывается, городу сам Бог велит проявить инициативу.

...Гламурный Генделев, подписывающий книгу о том, что едят выходцы из России в Израиле, серьезный Гладилин, сидящий практически в одиночестве, наши поэты, в благоговении созерцающие всемирно известных коллег, и толпа, напирающая на столик в среднем боксе. Именно эта толпа каким-то чудом выносит меня прямо к краю стола, на котором стоит чашка чая. А за столом сидит Василий Аксенов.

Вот так все обыденно и просто, вот так сбываются детские мечты. Красавец, гусар, глаза хитрые, с прищуром. К счастью, я не утрачиваю дара речи и начинаю быстро-быстро (толпа напирает!) говорить о том, как люблю его книги, о том, что первый в жизни виденный спектакль - его инсценировка "Коллег" в Качаловском.

- Вам было шесть лет, и вы что-то запомнили? - знакомый по телеинтервью голос с хрипотцой. - Впрочем, я тоже помню свой первый спектакль в Качаловском, это было во время войны. Постановка была про летчиков, написал летчик Водопьянов, он тогда жил в Казани и дружил с моей тетей. Билеты достать было невозможно, но мы попали. Такой хороший спектакль, я так смеялся!

- А как вам казанские "Коллеги", кого-то из актеров помните?

- Помню хорошо режиссера Льва Литвинова... Многих актеров помню в лицо. У меня, кстати, до сих пор хранится большая фотография, на которой мы все сняты после премьеры.

- Василий Павлович, вам не кажется, что казанский спектакль был больше приближен к вашему роману, чем фильм, который вышел позже?

- Я абсолютно убежден в этом.

А дальше Василий Павлович взял свою книгу "Край недоступных Фудзиям" и написал на ней: "Татьяне - привет от "Коллег".

Толпа отодвинула меня от столика Аксенова, едва я успела поблагодарить его, как через мгновение я оказалась возле одиноко скучающего элегантнейшего Александра Кабакова, у которого решила поинтересоваться: в чем же феномен Василия Аксенова?

- Во-первых, он легендарная фигура. Абсолютно легендарная во всех отношения. А во-вторых, давайте говорить прямо, формулировка, правда, рискованная, но в городской прозе он - последний живой классик. Надо просто задуматься: а, собственно говоря, кто? В той компании - Солженицын, а в этой - Аксенов. Следующий, кто идет за ним, - это Битов, он очень хороший писатель, но не легенда. Вася создал, а я так его называю на правах тридцатипятилетней дружбы, не литературную школу, которую создал Гладилин. Аксенов создал поколение. Он нас сделал, мы не существовали до него как явление. Как большой писатель он называет явление, и оно начинает существовать. Мое поколение, которое он совершенно правильно назвал "мой младший брат", так фильм назывался по его "Звездному билету", мы и есть "младшие братья", вот я - его "младший брат". Нас не было без него. Аксенов - явление гораздо большее, чем литературное, он создал время, поколение, он их обозначил.

А тот, кто "обозначил явление", в это время продолжал подписывать книги, и очередь у его столика продолжала расти.

"Время и деньги" №185 от 3.10.07