Он пришел дать нам норму

А на его место запускают то, что я назвал "пипами": персонифицированными издательскими проектами. Если писатель, даже самый плохонький, попадая на экран телевизора, будет говорить о проблемах общества, нравственности, языка, родной культуры, то "пип" будет рассказывать, как он делает эпиляцию, где отдыхал последний раз, какой салат готовит. Это его уровень. Я не против того, чтобы человек, изготавливающий книжную продукцию на продажу, рассказывал, как он готовит салат оливье. Но это должно быть не вместо писателя, который обязан вместе с читателями разобраться в том, что происходит с человеком и со страной. А это зачастую делается вместо. Например, 50-летие Акунина отмечалось с большим размахом, чем 80-летие Солженицына.

- Судя по заявлению: "Я начал писать пьесы от возмущения", сделанному вами в одном из интервью, положение дел в отечественной драматургии вас тоже не особо радует?

- Был момент, когда театральные деятели чокнулись на постмодернизме, сделали этот достаточно маргинальный метод всеохватывающим и общенациональным. Я почувствовал, что наш зритель соскучился по нормальной, реалистической пьесе, особенно по острой социальной комедии, по сатире. Это удивительно! В наше необыкновенно интересное время сатиры меньше, чем в самые жестокие советские времена. Покажите мне современного Булгакова или Эрдмана!

Тем не менее мои пьесы пробивались на сцену со скрипом. В Театре сатиры около половины актеров отказались играть "Хомо эректус". Они сказали, что это клевета на демократию. За время постановки пришлось сменить четырех режиссеров, потому что они мыслили в категориях либерального фундаментализма и не воспринимали мой текст. Театр Вахтангова отказался от "Контрольного выстрела", хотя пьеса для него писалась, под конкретных актеров. Михаил Ульянов так и заявил: "Я не буду это ставить. Тут такая ностальгия по советской власти, что я переругаюсь со всеми олигархами". Вторым театром, который отверг "Контрольный выстрел", стал Ленком Марка Захарова. Он тоже глаза на лоб выпучил: "Это, кроме МХАТа Дорониной, никто не возьмет". Так я и сделал. Спектакль уже шестой сезон идет с аншлагами в этом театре, являясь одним из самых посещаемых. Должен сказать, что везде, где поставлены мои пьесы, они собирают полные залы и не снимаются с репертуара. Я льщу себя надеждой, что у них есть какие-то литературные достоинства. Но прежде всего я угадал жанр! Социальная сатирическая комедия - вот что сейчас востребовано людьми.

- У казанцев есть шанс увидеть спектакли, поставленные по вашим пьесам?

- В свое время, когда у меня вышел сборник пьес "Хомо эректус", я разослал его по всем русским драматическим театрам. В казанский тоже отправил. Рассылку мне помогал делать опытный театровед, заранее предупреждая в отношении некоторых городов: сюда не посылай, там режиссер - густопсовый постмодернист. Кстати, в настоящий момент я иду по следу своих премьер в провинциальных театрах. Посетил Тамбов, затем поеду из Казани в Волгоград знакомиться с экспериментальным театром. Потом полечу во Владикавказ. Вообще, в последнее время с большим интересом путешествую по России.

- Какие интересные наблюдения вы, певец-бытописатель Москвы, сделали для себя в постсоветской провинции?

- Поражает, насколько по-разному областные столицы пережили 15-летие реформ. Меня поразила запущенность некоторых городов, например Саратова и Самары. Хотя их лидеры были одними из самых телевизионно активных. Радует, что интеллигенция, которая живет в губернской России, гораздо менее заражена буржуазностью, меркантильным духом. Хранит совестливость, отзывчивость, заинтересованность, страсть следить за культурными событиями. Московская интеллигенция, как бы это лучше сказать, не пассионарная, у ее представителей, за редким исключением, социальная апатия.

Между тем на интеллигенции лежит большая ответственность по сохранению целостности страны. Размеры России таковы, что только транспорт и культура связывают ее в единое целое. Я как редактор слежу за литературным процессом в целом и замечаю, что регионы стали терять свои особенности в этом плане. Если раньше можно было говорить о своеобразии литературы Вологодчины, Иркутской области, Красноярска, то сейчас процесс протекает в форме пассионарных вспышек. Вдруг ни с того ни с сего где-нибудь появляется талантливый человек. Например, поэт Николай Зиновьев в одном из краснодарских сел или Николай Ивиншин в Ростове, сильный рассказчик Вячеслав Дегтев в Воронеже, к сожалению, недавно умерший. Но чтобы где-то в каком-то регионе существовала школа, вызревало направление, этого по материалам, которые приходят в "Литературную газету", я не заметил.