Дискуссия о Казани. "Звезда Поволжья" N11 от 23-29 марта

Если вспомнить дореволюционный опыт, то тогда схема была простейшей. Чиновников было мало. Если кто-то из строительного отделения или губернский архитектор находили нарушение, то посылали отношение в соседний департамент под названием департамент полиции. И люди, имеющие форму и ружье, занимались охраной.

Сложно охранять наследие от тех структур, где получаешь заработную плату и в чьей структуре находишься. Органы охраны должны быть независимыми. Примером может служить Санкт-Петербургский комитет сохранения наследия, который наделен полномочиями не просто субъекта Федерации, но и федеральными.

А у нас в каких-то случаях документооборот проходит через управления охраны, в каких-то случаях не проходит, на каких-то этапах их резолюции пропадают. Структур много. Сейчас появилось такое новшество - так называемые тендерные конкурсные комиссии по застройке. Они существуют в разных городах, в том числе и в исторических местах, причем они абсолютно не связаны с органами архитектуры и градостроения, могут даже отсутствовать соответствующие единицы. Кроме того, люди, которые призваны охранять, должны больше ничем не заниматься. Охранник, который занимается проектной деятельностью, это уже не охранник. Люди должны быть независимыми, свободными.

Есть еще субъективная сторона – многие наши защитники исторического наследия очень большое внимание уделяют такому инструменту, как проект охранных зон, и считают его своего рода панацеей. В таком действующем проекте улица Тельмана, на которой находится это здание, где проходит заседание пресс-клуба, была эксклюзивно выделена в статус заповедной зоны, проект был принят на уровне правительства. Но это не помешало данной улице быть полностью снесенной и заново застроенной нынешними особняками. Нет смысла продолжать усовершенствовать эту систему проектно-охранных зон. Если взять Кремль - недалеко от зоны парка, о котором говорилось сегодня, появились ящики зданий, где для дезинформирования, чтобы народ не возмущался, на эти ящики приделаны даже куполочки. Это предел лицемерия.

Проект охранных зон или новая зона Кремля, охраняемая под эгидой ЮНЕСКО, - это хорошо, но этого недостаточно. Обязательно должен присутствовать и человеческий фактор. Если бы собрались люди, наделенные полномочиями, и обсуждали что-то, то это не прошло бы даже в данной аудитории.

У нас есть Московский, Петербургский примеры, где существуют общественные советы жителей города. Они действуют независимо. Лужков даже выдвинул постановление о совместных заседаниях. Создавать такой совет давным-давно пора и у нас. И также нужно создавать официальную комиссию, которая рассматривала бы не только вопросы уничтожения, но и все проекты, связанные с появлением нового. Среда портится не только оттого, что что-то уничтожается, но и оттого, что появляется что-то новое. Нужна коллегиальная форма. Мы боимся понятия советская власть. Но ведь эта форма существует во всем мире: в Лондоне есть советы по развитию, они собираются по вечерам, советы есть в Югославии, в США. Эта форма была в дореволюционной России, в Городской думе собирались по вечерам, обсуждали все вопросы: от застройки и до выгула собак. Нам надо возвращаться к этой традиции.

Нияз Халитов высказал очень парадоксальную позицию, где пессимизм и оптимизм присутствуют рядом. И это обусловлено тем, что он сам относился к тем единицам, посвятившим большую часть своей жизни делу сохранения исторической Казани. Он начал с признания того, что ни во что не верит: «Вся эта болтология ни к чему не приведет. Вся беда в том, что в этой аудитории присутствуют четыре человека, которые занимались изучением, разработкой проектов охранных зон. Из-под нас выбили все основы. Лично я занимался проектом музея под открытым небом. Люди, которые верили, что делают большое дело, спасают наше наследие, обеспечивают наше будущее какой-то информацией, оказались не правы. Единственный результат нашей деятельности - это то, что наследие изучено. Но мы это наследие потеряли. Надо признаться честно, старой Казани мы не вернем. Те разрозненные осколки гнилых зубов, которые торчат - это уже не та Казань. И гордиться нашим старым городом мы уже не можем. Я с 64-го по 85 годы фотографировал старую Казань, старый город, делал снимок за снимком каждый день. Деревянная Казань во всех подробностях у меня есть. Сейчас я занимаюсь тем, что сканирую эти негативы, и именно сейчас я вижу, что мы потеряли невзирая на все старания. Обвинять ни Фариду, ни Ирину, ни Сергея, ни меня нельзя, механизм простой и ясный. Его иллюстрирует старинный анекдот. Объявлен тендер на строительство, приходит турок и говорит: «Я построю дом за миллион». Приходит новый русский: «Я построю за 3 миллиона: один миллион мне, один вам, один турку». Общественная инициатива ничего не стоит. Пока Россия будет жить по понятиям, все эти разговоры об общественных палатах, о прессе ни к чему не приведут. Пример - памятник защитникам Казани. Весь народ хотел, уж и деньги собрали, были назначены предприятия, которые должны будут это финансировать. И что получилось? Передумали. Им плевать на то, что народ собрался.