Как Знамя съело человека

Далее следует одна из самых сильных сцен фильма – Антонина камлает на старом языческом капище. Пытаясь отвоевать у смерти мужа, она приносит в жертву гуся. Боги не принимают жертву – муж умирает.

Как рассказала сама Разбежкина, сцена камлания снималась там, где чуваши-язычники камлают и по сей день. Правда, актриса Людмила Моторная, исполнительница роли Антонины, в горловом пении оказалось несильна. Пришлось использовать зычный голос тувинской певицы Сейнхо Намчылак ( с согласия певицы, разумеется).

Вообще, весь фильм пронизан символами-тотемами, окружающими героев – это и пресловутое знамя, и капище, и портрет  незнакомки в свете лампад красном углу комнаты. Артефакты смешаны в кучу -  возможно, оттого и не спасают?

Фильм заканчивается безрадостно, впрочем, как и начинается. Дети погибают (о происходящих событиях рассказывает закадровый голос не вернувшегося из Афгана младшего сына), мать, переехав город, в старости умирает в безвестности. Все ее вещи, в том числе и старые фотографии, оказываются на помойке. И только старое знамя, от которого всего и остался, что кусочек размера метр на метр, приходится по душе юной новой хозяйке квартиры. Повязав остаток знамени как бандану, девочка, обвешанная феньками и бусами, отправляется гулять по улице, посасывая чупа-чупс. 
Голос за кадром говорит о том, что память о тех, кто ничего не оставил после себя, исчезает очень быстро.

В зале загорается свет. Ошеломленные зрители молчат. Потом хлопают. Потом вызывают Разбежкину на сцену. На режиссера сыплются вопросы. И, насколько позволяет время до следующего сеанса, она на них отвечает.

По словам Марины, она целенаправленно отказалась от съемок в фильме профессиональных актеров. Мало того, она просто боится актеров! Будучи по натуре режиссером-документалистом, Разбежкина привыкла снимать непрофессиональных исполнителей. И только на роль Антонины взяла актрису театра Льва Додина (Санкт-Петербург) Людмилу Моторную. Людмила прекрасно вжилась в роль – по словам Разбежкиной, Моторная оказалась в деревне единственным человеком, способным управлять комбайном.  Все остальные комбайнеры были перманентно пьяны – так что спасать жатву Моторной пришлось в одиночку. Научившись жать за два дня, Людмила работала на комбайне без дублера – ни одного трезвого селянина ей для подстраховки найдено не было. Марина сокрушается – такими темпами на полях  вообще не останется работников,  а у театра Додина, к сожалению, есть, помимо сельхозработ, и другие занятия.

На роль супруга Антонины изначально планировалось взять инвалида Чеченской или Афганской войны.  Однако, пообщавшись с ветеранами этих войн, Марина поняла – боевые действия настолько сильно искалечили их психику, что сниматься они не могли. Задача осложнялась еще и тем, что для съемок требовался определенный тип лица человека, вернувшего с фронта, и, хоть и лишившегося ног, но сохранившего (хотя бы изначально) твердость духа. В итоге герой нашелся в одной из чувашских деревень. Им стал портной Вячеслав Батраков, инвалид с детства. Как признавался позже сам Батраков, герой ему не очень понравился – мол, слабым духом оказался, сломался. Сам-то он не таков – работает, обшивает всю деревню, имеет красавицу жену, двух взрослых дочерей.
Кстати, эпизод с цирком – когда герой поднимается на руках и ходит так по скамейке – снимался специально под Батракова, который невероятно поразил Разбежкину своими физическими данными.

Мальчишек тоже искали по деревням – городские ребята в деревенской избе терялись. Как признается режиссер, найти характерные типажи было тоже непросто – большинство деревенских чувашских ребятишек по-русски понимает плохо. В результате старшего мальчика сыграл сын водителя  съемочной группы, а  младшего – сын председателя колхоза, который так загорелся идеей съемок в кино, что заставил родителей разговаривать  с ним дома исключительно на русском языке.